Ипотечный кризис в сша кто заработал
Обновлено: 26.04.2024
42293
Майкл Бьюрри – американский финансист и основатель хедж-фонда Scion Capital. Он был одним из первых инвесторов в мире, кто предсказал обрушение рынка недвижимости и ипотечного кредитования, что и стало причиной мирового финансового кризиса 2008 года.
Далее приводим перевод речи Бьюрри для выпускников экономического факультета Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (UCLA) 2008 года.
Выпускники, поздравляю вас с успешным окончанием обучения! Вы на полном праве можете считать личным достижением тот факт, что выпустились из стен UCLA. Я рад, что мне выпал шанс снова вернуться в Вествуд. Могу сказать, что одни из самых дорогих и приятных воспоминаний, что есть в моей памяти, как раз отсюда.
С одной стороны, университетский городок почти не изменился с тех времен, когда я был здесь еще студентом, но, с другой стороны, я заметил немалые перемены. Я понимаю, что ваша студенческая жизнь сильно отличается от той, которая была у меня. 20 лет назад я даже мечтать не мог о интернете, смартфонах, да и вообще о мобильных телефонах в принципе. Тем не менее все накопления, которые мне удавалось сделать за время летних каникул, я инвестировал в акции и фьючерсы.
Я помню, как всегда хотел узнавать что-то новое, мне всегда было мало уже имеющейся информации. Вы ошибаетесь, если думаете, что это было просто. Часто мне приходилось тратить целый день на поездку в Вествуд, чтобы купить издание Wall Street Journal и узнать, как обстоят дела на фондовом рынке, причем данные эти были уже далеко не свежими.
Конечно же, на каждого из вас оказал влияние тот факт, что вы начали обучение в UCLA в самый разгар мирового финансового кризиса, когда вокруг царила всеобщая паника. Последствия этих печальных событий будут живы еще долгое время. Возможно, вы столкнетесь с очередной Великой рецессией, когда вам будет в районе 20 лет. Может быть, когда вы будете отмечать свой 40-летний юбилей, государственный долг США превысит 200% от ВВП, причем это не мой прогноз, а Управления Конгресса США по бюджету. Но, если честно, я думаю, вам придется пережить и то, и другое.
Государственный долг Греции составлял 160% от ВВП, когда последняя из ее девяти жизней подходила к концу. C моей точки зрения, вся эта ситуация носит еще более трагический характер, поскольку финансовый крах был не только предсказуем, но и вполне предотвратим. Он никак не подходит под критерии события «черный лебедь» [теория «черный лебедь» Нассима Николаса Талеба, рассматривающая труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия], ведь наступление кризиса было очевидно. Вспомните 2006 год, когда некоторые из нас открыли короткие позиции на рынки Португалии, Италии, Греции и Испании. Всем американцам стоит взять эту ситуацию на заметку.
Моя карьера после окончания UCLA началась во времена финансового краха, но я только выиграл от этого, поскольку сумел предсказать кризис заранее. Большинство считает, что мне невероятно повезло. Но правда в том, что я всего лишь пытался понять, как устроен мир финансов.
Еще в ранней молодости я понял, что жизнь просто наполнена невероятными возможностями, но тем не менее очень часто она несправедлива. Есть несколько разных способов, с помощью которых вы можете бороться с несправедливостью жизни. Некоторые решают бросить все и сбежать, некоторые злятся на всех и вся, другие начинают бороться с системой. Но я поступил немного иначе и просто принял мир таким, какой он есть. Я не боялся работать, делая все для того, чтобы получить шанс воспользоваться возможностями, которые мне предлагала жизнь. Но трудиться тоже можно по-разному. Например, можно выполнять работу с большим усердием, можно работать с умом, а можно и бездумно.
Когда я был в шестом классе, отец выгрузил на задний двор груду кирпичей. Затем, после того как мы с братьями вернулись из школы, он попросил нас перетащить эти кирпичи на передний двор. На следующий день мы переносили их уже обратно на задний двор, потом снова на передний и так далее. Не уверен, какой урок он хотел нам этим преподнести, но для себя я усвоил, что выполнение тяжелой работы просто ради тяжелой работы – это бесполезный процесс. Со временем я понял, что такой процесс перетаскивания кирпичей с места на место очень характерен процессу обучения во многих высших школах, и начал сомневаться в успешности традиционной системы образования.
Тем не менее я окончил UCLA, а зтаем поступил в аспирантуру Vanderbilt Medical School. После прочтения книги Майкла Льюиса «Покер лжецов» («Liar's Poker») я убедился в том, что даже если мне и удастся стать великим менеджером по инвестициям, лучше этого не делать.
Если вам кажется, что все в моей жизни шло как по маслу, вы ошибаетесь. Я прошел через несколько кризисов в личной жизни, в число которых входит и развод. В одно время я был настолько потерян, что даже решился пойти учиться на юриста [смеется]. Тем не менее снова и снова я убеждался в том, что, если у меня есть вопрос, я должен найти ответ на него, чего бы мне это ни стоило. Только так мне удавалось двигаться вперед.
Например, почему стоимость недвижимости так сильно разнится с доходами населения? Ответ прост – речь не о доходах, речь о долгах. Когда процентные ставки достигают дна, насколько далеко готовы пойти кредиторы в плане облегчения условий для выдачи кредитов, чтобы сохранить рост рефинансирования, стоимости недвижимости и уровней займов? Ответ на этот вопрос запустил обратный отсчет до взрыва финансовой системы.
В 2005 году у меня возникли и другие вопросы. Насколько сильно траты потребителей зависят от избыточных рефинансирующих ипотечных кредитов? Какой процент рабочих мест зависит от возрастающих цен на недвижимость? Стоит ли беспокоиться о том, что Fannie Mae почему-то не может найти основные документы, в которых описаны идеальные условия хеджирования огромного портфеля ипотечных ссуд компании? Неужели агентства оценки кредитного риска настолько погрязли в противоречиях, что престали замечать очевидное?
В своих письмах к инвесторам я описывал грядущее беспрецедентное глобальное ухудшение экономической ситуации. Я говорил о кризисе, масштабность которого еще не знала современная история, о том, что модели управления рисками Уолл-стрит рухнут в одночасье. Я предвидел тот факт, что прогнозы каждого генерального директора, каждого политика окажутся ложными.
Никто не слушал меня, но мнения окружающих не помешали мне стоять на своем. Когда кризис готов был обрушиться на мировую финансовую систему, я зашортил кредиты заемщиков с низким уровнем риска кредитоспособности и финансовые компании на $8,4 млрд. Самая большая сумма, которую моя компания могла потерять, была менее $100 млн – спасибо кредитным деривативам. И сначала мы действительно проиграли.
Инвесторы, мои партнеры по бизнесу и даже сотрудники начали сомневаться в моей инвестиционной стратегии. Я стал получать судебные иски, СМИ с удовольствием освещали бедственное положение моей компании, игроки Уолл-стрит пытались сломить нас. Находясь под сильным давлением со всех сторон, мне приходилось быть в состоянии примиряться с тем фактом, что я точно знал о близящемся коллапсе. О трагическом конце всего этого безумства.
Не подумайте, весело мне не было, и на работе я танцев с бубном не устраивал. Но моя фирма выжила. Мне удалось повернуть планы Уолл-стрит на 180 градусов, и я оказался среди 1% победителей в финансовом кризисе. Я сделал ставку против Америки и выиграл.
В 2010 году я опубликовал авторскую колонку в New York Times с просьбой представителей Федеральной резервной системы, Конгресса, а также самого президента ответить мне на вопрос о том, почему я четко видел грядущий масштабный финансовый кризис, а они – нет. Но никто из властей так и не решился вступить со мной в открытый диалог на эту тему, никто не объяснил мне, что пошло не так и какие действия были предприняты для разрешения проблемы. Вместо этого Комиссия по расследованию причин финансового кризиса запросила у меня все электронные письма, а также список тех, с кем я контактировал еще в 2003 году. А спустя какое-то время со мной связались и члены ФБР.
«Изначально мои вдохновением стали рыночные условия, а вовсе не дух креативности. Но со временем все изменилось», – рассказывает Льюис.
Майкл Льюис, автор книг «Большая игра на понижение», «Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире» и других бестселлеров, рассказывает о своей карьере и практике писателя в интервью с Рамоной Наддафф, доцентом кафедры риторики и директором программы Art of Writing в Townsend Center for the Humanities, научно-исследовательской организации в Беркли, штат Калифорния.
Далее приводим перевод интервью.
Рамона Наддафф
Давайте поговорим о вашей первой аудиокниге «The Coming Storm». Как нам известно, книга вышла также и в печатном виде. Но как вы пришли к решению использовать именно устный жанр? Изменился ли из-за этого ваш стиль написания книги, может быть, это каким-то образом повлияло на сам процесс? Рассчитывали ли вы привлечь новую аудиторию? Кроме того, когда вы самостоятельно озвучивали свою книгу, задумывались ли вы о том, что в некоторых местах метафоры должны стать более или же, наоборот, менее сложными? Сокращали ли вы предложения? Делали ли акцент на развитие истории персонажа? Расскажите подробнее про свой необычный опыт.
Майкл Льюис
Опыт был действительно очень интересным, и я продолжаю развивать устный жанр. Следующий моим проектом, который вы скоро увидите, станет серия подкастов из семи эпизодов. Я работаю над ним уже в течение года. Форма получилась немного необычной, поскольку это настоящая книга, все эпизоды основаны на одном сюжете.
Фото: Google
32297
Всегда оставаться на высоте – задача не из легких.
В прошедшие выходные исполнилось 10 лет банкротству Lehman Brothers – знаковому событию, которое многие связывают с началом мирового финансового кризиса. В то время большинство инвесторов потеряли крупные суммы денег, но некоторым из них удалось добиться успеха и войти в историю. Они стали героями фильмов и книг, главной темой обсуждения на публичных выступлениях. Они вдохновили других следовать по их стопам и учиться видеть первые признаки предстоящих экономических спадов. Они «зашортили» кризис и заработали на нем миллиарды.
Но успех не длится вечно. CNBC подробно рассказал, что стало с четырьмя «победителями» финансового кризиса за последнее десятилетие.
Дэвид Айнхорн
Айнхорна называют самым «провидческим» инвестором всего финансового кризиса. В мае 2008 года, всего за несколько месяцев до того, как Lehman Brothers объявил о банкротстве, управляющий хедж-фонда сообщил на очередной конференции Ira W. Sohn Investment Research, что инвестиционный банк представляет собой риск для финансовой системы в целом. Айнхорн также сознался в том, что его фирма Greenlight «шортила» Lehman во время того, как он произносил эту речь.
Тем не менее «светлая полоса» Айнхорна продлилась не так долго – в последнее время инвестор сталкивается с немалыми трудностями. В 2017 году фонд Greenlight Capital получил всего лишь скудные 1,6% прибыли, по сравнению с ростом S&P 500 на 19,4%.
В этом году показатели стали еще хуже – по данным на конец августа убытки достигли почти 25%. По словам Айнхорна, неэффективность фонда кроется в неверном выборе инвестиционной стратегии для текущей рыночной ситуации, а именно – инвестирования «в стоимость».
Мередит Уитни
«Звездная» ставка Уитни пришлась на Citigroup. Еще в октябре 2007 года она заявила, что корпорации необходимо сократить дивиденды из-за неправильного управления, которое и стало причиной значительного падения акций банка. Замечание Уитни практически сразу же получило отклик – спустя несколько дней генеральный директор банка Чак Принс ушел в отставку, а через две недели компания уменьшила дивидендные выплаты.
Но Уитни так и не удалось добиться такого же успеха после того, как рынок вступил в «бычью» фазу. В 2010 году во время телешоу «60 минут» на CBS она пророчила обвал на рынке муниципальных облигаций, но предсказание так и не воплотилось в реальность. Затем Уитни открыла хедж-фонд, но, судя по данным The Wall Street Journal, он сразу начал терпеть убытки и к 2015 году закрылся.
В том же году Уитни присоединилась к Arch Capital Group. Представитель Arch Capital подтвердил, что она все еще работает в компании и управляет долевыми инвестициями.
Джон Полсон
Самую выгодную ставку против ипотечного «пузыря» в свое время сделал Полсон. В 1994 году он основал собственную инвестиционную компанию Paulson&Co, которая в период между 2007 и 2009 годами принесла прибыль размером в $20 млрд. Такой успех стал возможен благодаря его ставке против высокорискованных ипотечных бумаг, которую он сделал посредством дефолтных свопов. Сам Полсон заработал на этом приблизительно $4 млрд.
Но несмотря на успехи в прошлом, в последнее время фирма сталкивается с большими убытками. Как сообщает Bloomberg, в начале этого года активы Paulson&Co упали с $38 млрд (по состоянию на 2011 год) до $9 млрд. Кризис наступил после того, как некоторые из его фондов не принесли ожидаемую прибыль. По данным СМИ, в 2016 году показатели фонда Paulson Partners Enhanced снизились на 49% и еще на 35% в прошлом году, а прибыль Paulson Partners за последние четыре года упала более чем на 40%.
Стив Айсман
Трейдер обязан популярностью Марку Льюису, автору книг, критикующих алчность Уолл-стрит, по одной из которых был снят одноименный фильм «Большая игра на понижение». Стив Кэрелл, номинант на Оскар, сыграл в нем Стива Айсмана (управляющий Марк Баум).
Айсман предугадал кризис 2008 году и сделал состояние на коротких продажах ипотечных бумаг. Дела шли настолько хорошо, что хедж-фонд, находящийся в то время под его управлением, более чем удвоился – с $700 млн до 1,5 млрд.
Но триумф Айсмана продлился недолго. В 2012 году инвестор ушел из FrontPoint и основал свой собственный фонд под названием Emrys Partners. В течение двух лет после открытия фонд демонстрировал неоднозначную динамику (3,6% в 2012 году и 10,8% в 2013 году), поле чего Айсман принял решение о закрытии.
В сентябре 2014 года он присоединился к Neuberger Berman в качестве управляющего портфелем активов. Согласно данным веб-сайта фирмы, на данный момент под его управлением находится около $767 млн.
После кинчика The Big Short аж стало интересно, что за дядька этот Майкл Бьюрри.
Ну во-первых, он настоящий. Основатель хедж фонда Scion Capital LLC, которым он управлял с 2000 до 2008 года, а затем прикрыл, начав заниматься инвестициями на свои собственные средства. Как мы уже знаем, был одним из первых, кто почувствовал кризис ипотечных займов мягким местом.
Бьюрри. Начало.
Бьюрри родился в 1971. Получил степень бакалавра в University of California, Los Angeles (UCLA) по экономике, а также проходил подготовку для поступления в медицинское учебное заведение. Закончил аспирантуру в Vanderbilt University School of Medicine и работал в ординатуре в неврологическом отделении в Stanford Hospital and Clinics. В свободное время по ночам занимался своим пожизненным хобби — инвестициями. Однажды, переутомившись от совмещения тяжелой работы в медицине со своими исследованиями в области финансов, он заснул стоя прямо во время операции, упав на тент закрывавший пациента, за что бы выгнан из операционной главным хирургом.
Инвестиции.
Бьюри покинул ординатуру, чтобы основать свой хедж-фонд. Он на тот момент уже был известен, как достаточно успешный value-инвестор, благодаря выдающимся результатам и постам на форуме Silicon Investor, где он обитал начиная с 1996 года. Он так удачно выбирал акции для инвестирования, что им начали интересоваться такие компании, как Vanguard, White Mountains Insurance Group и такие известные инвесторы, как Joel Greenblatt.
В ноябре 2000 он основал Scion Capital на небольшие деньги, полученные по наследству, а также заняв деньги у родственников. Компания была названа в честь The Scions of Shannara — его любимую книгу в детстве. Бьюрри удавалось быстро зарабатывать сверхприбыль для себя и своих инвесторов.
Scion Capital returns
![Все, что вы хотели знать о Майкле Бьюрри]()
К концу 2004 года под управлением Майкла Бьюрри было 600 млн $ и фонд перестал принимать деньги от новых инвесторов.
В 2005 Бьюрри начал фокусироваться на ипотечном рынке. Проанализировав состояние рынка ипотечных займов в 2003 и 2004, он верно спрогнозировал образование пузыря и его крах в 2007 году. Исследование быстрорастущих цен жилой недвижимости убедило его в том, что ипотечные займы, особенно с плавающей пониженной ставкой, а также облигации, основанные на этих ипотечных займах, начнут обесцениваться, не позже, чем через два года, когда ставку повысят. В соответствии с этим заключением, Бьюрри зашортил рынок ипотечных займов, уговорив Goldman Sachs продать ему кредитные дефолтные свопы на ипотечные облигации, которые ему казались переоцененными. Его предположение подтвердилось и он таки получил прибыль. По иронии судьбы, Бьюрри потом заявлял: «я не ищу, что бы мне такое зашортить. Напротив, я пытаюсь найти хорошие возможности для покупок. Я зашортил ипотечные займы потому что мне пришлось. Каждая частичка логики во мне говорила, что я должен совершить эту сделку».
До того момента, когда его прогноз реализовался, начали возникать серьезные разногласия с инвесторами. Доходило до отзыва инвестиций из фонда. Тем не менее, Бьюрри удалось лично заработать 100 млн $, а прибыль оставшихся с ним инвесторов составила более 700 млн $. В конечном счете, Scion Capital зафиксировал 489.34% (данные разнятся с таблицей выше) чистой прибыли после всех расходов и выплат вознаграждений за период с 1 ноября 2000 по июнь 2008. Индекс S&P500 показал рост лишь 2% за этот период.
Судя по информации на его сайте, Бьюрри закрыл свою позицию по кредитным дефолтным свопам в апреле 2008 и никак не заработал на оплаченном налогоплательщиками спасении ситуации и росте в 2008 и 2009. Позже он ликвидировал компанию, чтобы управлять своими личными средствами.
3 апреля 2010 в статье журнала The New York Times Бьюрри утверждал, что каждый, кто внимательно изучал финансовые рынки в 2003, 2004 и 2005 годах мог заметить растущий риск на рынке ипотечных займов. Он обвинил федеральных регуляторов в неспособности слышать предупреждения от кого-либо кроме как от узкого круга приближенных.
Личная жизнь.
Майкл живет в Калифорнии с женой и сыном. Его сыну поставили диагноз Asperger syndrome. Бьюрри полагает, что также страдает от этого заболевания.
Бьюри. Возрождение легенды.
После нескольких лет лежбища на дне, он решил снова стать управляющим хедж фонда. В 2013 году Бьюрри основал фонд, снова назвав его Scion — Scion Asset Management, LLC, и управляет им до сих пор. Несмотря на то, что порог входа в его фонд высок, доктор также раздает маленькие финансовые советы тем, кто готов слушать. И кажется, что к нему стоит прислушиваться, тем более, что Майкл говорит о новом надвигающимся финансовом кризисе из-за сохранившейся несправедливости финансовой системы. Кроме того, он рекомендует инвестировать в воду.
Потом, к сожалению, он передумал на счет воды и стал рекомендовать ивестировать в воду через еду
Миша, ты не прав!
Нашлась еще статейка, где Мишу критикуют за его предвзятость по поводу всеобъемлющей вины правительства во всех бедах человечества.
Как он это делает, чертяка?!
Скрупулезные жители интернета скомпоновали его посты 2000-2001 годов, и вот что получилось: Michael-Burry-Case-Studies.
Если коротко, вот что он писал о своем подходе:
«Моя стратегия не слишком сложная. Я покупаю акции непопулярных компаний выглядящих так, как будто они на грани краха и продаю, когда они немного приведены в порядок. Управление портфелем для меня в целом также важно, как и выбор акций, и если у меня получится удачно делать и то и другое, я буду на высоте.
Мое орудие выбора акций — исследования. Для меня критически важно понимать стоимость компании до того, как ставить деньги. Тут у меня не было выбора. Когда я наткнулся на работы Benjamin Graham, я почувствовал, что был рожден для того, что б быть value-инвестором. Мой выбор акций на 100% основывается на концепте запаса прочности, который описан в книге «Security Analysis» Graham’a в соавторстве с David Dodd. Сейчас у меня собственная версия их техник, с учетом того, что я хочу контролировать просадки и предотвратить постоянные потери капитала. Еще одна особенность — катализаторы роста необязательны. Value вполне достаточно.
Я предпочитаю покупать на уровне 10-15% от 52-недельного low, где видна хоть какая поддержка цены. Это контртрендовая часть меня. И если акция падает на новые низы, я режу убытки, кроме случаев тех редких птичек, о которых речь пойдет ниже.
Я обычно смотрю на free cash flow и enterprise value. Я просматриваю большое количество компаний, глядя на соотношение EV/EBITDA, хотя пороговые значения этого соотношения я рассматриваю разные в зависимости от сектора и экономического цикла. Если компания подходит под этот критерий, я смотрю более детально, чтобы определить цену и реальную стоимость компании.
Я также инвестирую в «редкие птички»: акции «в игре», арбитражные идеи и компании, торгующиеся по цене ниже, чем две трети их net value (net working capital— liabilities). Я с удовольствием обращаю внимание на компании, которые выбирает Уорен Баффет — компании с устойчивым конкурентным преимуществом, подтвержденным многолетним высоким возвратом на инвестиции. Если их можно купить по привлекательной цене.
Успешное управление портфелем выходит за границы простого выбора акций и требует ответа на следующие важные вопросы. Какое оптимальное кол-во акций в портфеле? Когда покупать? Когда продавать? Нужно ли уделять внимание диверсификации между секторам и cyclicals / non-cyclicals? Насколько налоги должны влиять на принятие инвестиционных решений? Является ли целью низкий оборот? В целом, это личное дело каждого. Но я предпочитаю держать 12-18 акций, диверсифицируя портфель по разным секторам. Стараюсь держать портфель полностью загруженным. Этого достаточно для моих лучших инвестиционных идей, а также позволяет сгладить волатильность портфеля. Не то что бы я считаю, что волатильность сколько-нибудь связана с риском, но я страдаю от изжоги и лишний стресс мне ни к чему.»
Книги, где есть Бьюрри.
Видосы.
Статьи.
Цитаты.
«I knew I was getting attention when I said something I think in late 1999. I said that Vanguard funds are the worst funds to invest in now. Those index products are going to do horribly over the next decade and I linked to the site and I got a cease and desist from Vanguard. So I realized, oh, people are reading this.»
«I started getting paid a dollar a word to write, which was — I didn’t have a lot of money, and I was actually in a lot of debt. So that was tremendous validation for what I was doing in that space.»
“I prefer to look at specific investments within the inefficient parts of the market.”
“The bulk of opportunities remain in undervalued, smaller, more illiquid situations that often represent average or slightly above-average businesses”
“Fully aware that wonderful businesses make wonderful investments only at wonderful prices, I will continue to seek out the bargains amid the refuse.”
“It is likely, however, that the investors in the habit of overturning the most stones will find the most success.”
“My firm opinion is that the best hedge is buying an appropriately safe and cheap stock.”
“It is a tenet of my investment style that, on the subject of common stock investment, maximizing the upside means first and foremost minimizing the downside.”
“Lost dollars are simply harder to replace than gained dollars are to lose.”
“The Fund maintains a high degree of concentration – typically 15-25 stocks, or even less. Some or all of these stocks may be relatively illiquid.”
“Volatility does not determine risk.”
“I certainly view volatility as my friend; volatility is on sale because 99% of the institutions out there are doing their best to avoid it.”
“In essence, the stock market represents three separate categories of business. They are, adjusted for inflation, those with shrinking intrinsic value, those with approximately stable intrinsic value, and those with steadily growing intrinsic value. The preference, always, would be to buy a long-term franchise at a substantial discount from growing intrinsic value.”
“Ick investing means taking a special analytical interest in stocks that inspire a first reaction of ‘ick.’ I tend to become interested in stocks that by their very names or circumstances inspire unwillingness – and an ‘ick’ accompanied by a wrinkle of the nose on the part of most investors to delve any further.”
“One hedges when one is unsure. I do not seek out investments of which I am unsure.”
“I will always choose the dollar bill carrying a wildly fluctuating discount rather than the dollar bill selling for a quite stable premium.”
“With all seriousness, a 2,500-share sell when no one is looking could torpedo the apparent market value of several of the Fund’s holdings.”
Инфа — мой перевод с вики, а также кое-какая инфа отсюда и отсюда и еще откуда-то.
ФБР США арестовало двух бывших менеджеров инвестиционного банка Bear Stearns Ральфа Чиоффи и Мэтью Таннина, приведших хеджевые фонды, в которых они работали, к банкротству. Это первые аресты в рамках крупного федерального расследования роли финансовых институтов в ипотечном кризисе. Похоже, что в скором времени перед судом предстанут многие банкиры, а практика личной ответственности финансистов надолго закрепится в американской юридической системе. Раньше ответственность финансистов за потери инвесторов ограничивалась отставками генеральных директоров банков.
Ответят за кризис
Арестованные 19 июня 2008 года Ральф Чиоффи (Ralph Cioffi) и Мэтью Таннин (Matthew Tannin) обвиняются в сокрытии важной финансовой информации о функционировании хеджевых фондов, в которых они работали, и мошенничестве с ценными бумагами. Эти фонды, находящиеся под управлением банка Bear Stearns, инвестировали в рискованные ипотечные инструменты. В результате мошеннических, как полагают в ФБР, действий менеджеров потери инвесторов составили около 1,6 миллиарда долларов, что послужило одной из причин банкротства Bear Stearns, когда-то пятого по величине инвестбанка в США.
По данным Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC), ипотечный кризис в США начался именно с краха фондов High-Grade Structured Credit Strategies Enhanced Leverage Fund и High-Grade Structured Credit Strategies Fund (для удобства дальше мы будем называть их HGSCS Enhanced Leverage Fund и HGSCS Fund соответственно), в которых работали Чиоффи и Таннин. Финансовые организации после этого в срочном порядке стали переоценивать стоимость ипотечных и кредитных инструментов.
В 27-страничном обвинительном заключении говорится о том, что Чиоффи и Таннин намеренно скрывали информацию о состоянии дел в их хеджевых фондах, несмотря на негативные прогнозы и недостаток ликвидности. Из-за этого инвесторы не получали всех сведений и не могли правильно оценить свои риски.
22 апреля 2007 года в электронном письме к Чиоффи, оказавшемся в распоряжении следователей, Таннин пишет, что обеспокоен положением хедж-фондов. Он назвал "трупом" рынок долговых инструментов, в который инвестировали фонды Bear Stearns. Кроме того, финансовая отчетность показывала убыточность фондов. В частности, базовые активы HGSCS Enhanced Leverage Fund стоили намного меньше заявленной суммы и находились под угрозой дальнейшего обесценивания.
Через три дня после того, как Таннин отправил письмо Чиоффи, состоялась телеконференция с инвесторами фонда, в которой приняли участие несколько сотен человек. Хотя отчетность за март еще не была обнародована, было уже понятно, что стоимость хедж-фондов значительно снизилась. Однако Чиоффи уверил инвесторов, что ликвидности у фондов много, а Таннин заявил, что не сомневается в их надежности. Позже выяснилось, что в марте Чиоффи перевел около двух миллионов долларов собственных средств из HGSCS Enhanced Leverage Fund в другой, менее рискованный фонд Bear Stearns.
Если вина бывших менеджеров Bear Stearns будет доказана, они могут быть приговорены к тюремному заключению сроком до 25 лет. Однако адвокаты обвиняемых менеджеров утверждают, что Чиоффи и Таннин не виновны - их просто "сделали козлами отпущения". Как уверяют сами обвиняемые, они не могли предвидеть ипотечный кризис, вызванный невозвратами кредитов неблагонадежными заемщиками.
Большие неприятности
Bear Stearns объявил о том, что вложения в двух его хеджевых фондах практически обесценились, только в середине июля 2007 года. По данным банка, в конце марта - начале апреля 2007 года общий капитал под управлением HGSCS Fund не превышал 925 миллионов долларов. Это означает, что фонд обесценился в несколько раз. Капитал HGSCS Enhanced Leverage Fund был и того меньше - 638 миллионов долларов. Чуть позже фонды столкнулись с большими потерями по облигациям, которые имели самые высокие рейтинги надежности - ААА и АА, и оказались банкротами.
Крах двух хедж-фондов считается чуть ли не главной причиной банкротства Bear Stearns, американского банка с 85-летней историей. Кризис в кредитной организации означал бы большие неприятности для большого числа американских и европейских финансовых институтов, которые были связаны с гибнущим банком.
Для того чтобы спасти финансовую организацию и не допустить более масштабных неприятностей на мировом финансовом рынке, помощь Bear Stearns оказали JPMorgan Chase и Федеральная резервная система США (ФРС). JPMorgan Chase объявил о готовности купить банк, а ФРС согласилась взять на себя самые неликвидные активы Bear Stearns на общую сумму в 29 миллиардов долларов. В конечном итоге Bear Stearns, чья капитализация еще в начале 2007 года составляла 25 миллиардов долларов, был выкуплен JPMorgan за 1,4 миллиарда долларов.
Страна решительных действий
Уголовное дело против менеджеров Bear Stearns является частью более масштабного федерального расследования о роли финансовых институтов в нынешнем кредитном кризисе, которое ведется SEC в сотрудничестве с ФБР. В 2007 году прокуратура штата Нью-Йорк запросила у некоторых финансовых организаций данные об операциях с ценными бумагами, связанными с ипотечным кредитованием. В число подозреваемых вошли, помимо Bear Stearns, Merrill Lynch и Deutsche Bank.
Параллельно в США проводилась еще одна масштабная операция, также связанная с рынком кредитования. Называлась она "Злоумышленная ипотека". Ее организатором выступило американское министерство юстиции. В ходе операции были арестованы 406 человек, подозреваемых в мошеннических действиях при получении и предоставлении кредитов.
Похоже, что на волне ипотечного кризиса, из-за которого банки по всему миру потеряли почти 400 миллиардов долларов, вся финансовая система США претерпит серьезные изменения вплоть до более жесткого регулирования деятельности банков и функционирования рынков. Уж больно велик тот страх, который пережили американские финансисты с начала кредитного кризиса.
Первые весточки
Начинался 2007 год вполне буднично - индексы постепенно росли, курсы доллара и евро возились за десятые доли цента, нефть торговалась в районе 60 долларов за баррель.
Первой весточкой того, что будущий год запомнится на финансовых рынках надолго, стал обвал китайских фондовых показателей в феврале 2007 года. Власти Китая попытались не допустить слишком быстрого роста своих индексов и ужесточили законодательство в области торговли на бирже. В итоге за один день Shanghai and Shenzhen 300 снизился на 9,2 процента, а Shanghai Composite - на 8,8 процента. Для многих стало неожиданностью, что падение в Китае стало причиной обрушения почти всех фондовых рынков мира - например, американский Dow Jones потерял из-за этого более трех процентов.
Справедливости ради стоит отметить, что потом китайские и американские индексы начали быстро наверстывать упущенное. И все-таки краткосрочный обвал продемонстрировал, как легко инвесторы, за 2006 год привыкшие к игре на повышение, готовы начать массовую распродажу акций.
А в марте в США случилось событие, значение которого в полной мере экономисты оценили лишь летом-осенью 2007 года. Власти Соединенных Штатов отчитались о том, что на американском рынке жилья увеличилось количество просроченных платежей. Кроме того, New Century Financial Corporation, крупнейшая в США ипотечная компания для заемщиков с низким уровнем платежеспособности и плохой кредитной историей, вынуждена была провести делистинг своих акций с Нью-Йоркской фондовой биржи NYSE. Причина вполне прозаична - за неполные три месяца акции компании подешевели на 90 процентов. В марте ей пришлось прекратить выдачу ипотечных кредитов - у нее просто не осталось средств.
В первый месяц весны произошло и еще одно символичное событие. На международном рынке европейская валюта выросла до 1,34 доллара, а на российском - доллар впервые с 1999 года упал ниже 26 рублей. Если в марте по такому курсу обменивать валюту никто не хотел, считая его невыгодным, то в конце 2007 года такой курс пользовался бы огромным спросом. Но едва ли кто-нибудь решился бы покупать американскую валюту по 25,9 рубля, если официальные курсы ЦБ находятся в районе 24,5 рубля.
Курс доллара к рублю - 24,5462 рубля за доллар (26,3311 рубля)
Курс доллара к евро - 35,9332 рубля за евро (34,6965 рубля)
Индекс РТС - 2290,51 пункта (1921,92 пункта)
Индекс Dow Jones - 13264,82 пункта (12463,15 пункта)
Баррель нефти: 96 долларов за баррель WTI (61 доллар)
Между тем, на фондовых рынках после февральского кризиса все было более или менее спокойно. Российский индекс РТС преодолел психологически важную отметку в 2000 пунктов в середине апреля. Рекорды были обеспечены ростом акций государственных компаний - в первую очередь, Сбербанка и "Роснефти".
Почти в то же время ведущий фондовый индекс США Dow Jones впервые в своей истории поднялся выше 13 пунктов. Дюжину тысяч "индекс голубых фишек" преодолел в октябре 2006 года, в начале года подобрался к тысяче тринадцатой, преодолел ее и на единой волне забрался даже выше 14 тысяч пунктов. Случилось это на торгах 17 июля. И если бы не ипотечный кризис и не последовавший за ним кризис ликвидности банков, Dow Jones наверняка смог бы вырасти и до 15-16 тысяч. Но этого не произошло.
Как не надо выдавать кредит
Когда выяснилось, что американские банки выдали слишком много ипотечных кредитов заемщикам с сомнительными возможностями возврата долгов, на рынке начался хаос. Ситуацию усугубил очень слабый рост строительного рынка в США - цены на дома в Штатах не только не увеличивались, но и падали. Таким образом, если раньше заемщик мог продать свое жилье по высокой стоимости и на эти средства оплатить как всю сумму ипотечного кредита, так и его проценты, то в 2007 году такая махинация оказалась невозможной.
Дело дошло до того, что американские банки, а вслед за ними и европейские, начали списывать активы, которые были обеспечены долговыми обязательствами. Крупнейшие финансовые организации списали по пять-десять миллиардов долларов, маленькие - поменьше, но общие суммы оказались очень внушительными: буквально в течение нескольких месяцев то, что казалось деньгами, оказалось пустыми, никому ненужными бумажками.
Найти кого-то конкретного, кто виновен в ипотечном кризисе, естественно, не удалось. В Конгрессе США посчитали, что к раздуванию "ипотечного пузыря" мог бы быть причастен министр финансов Генри Полсон. Сенатор-демократ от Коннектикута и глава банковского комитета Сената Крис Додд (Chris Dodd) попросил Полсона объяснить, зачем он на посту председателя совета директоров и гендиректора инвестбанка Goldman Sachs настаивал на вложении средств в рисковые финансовые инструменты. Официального ответа пока не последовало.
Бывший глава Citigroup Чарльз Принс, фото с сайта Википедии
Если сенаторы искали виноватых среди чиновников, то каждый банк пытался обнаружить виновных у себя в организации. В итоге многим руководителям крупнейших инвестбанков пришлось искать новую работу. Это и неудивительно: сложно себе представить, чтобы глава Citigroup Чарльз Принс (Charles Prince) остался на своем посту после того, как его банк списал активы на общую сумму в шесть миллиардов долларов, а акции крупнейшей финансовой организации США упали на четверть.
Кроме Принса, своих постов лишились также несколько топ-менеджеров таких организаций, как Bear Stearns, Bank of America и швейцарская UBS. А в Merrill Lynch исполнительного директора банка Стенли О'Нила (Stanley O'Neal) попросили уйти со своего поста за то, что он без одобрения совета директоров вел переговоры по слиянию с банком Wachovia. Впрочем, и без этих переговоров О'Нил, скорее всего, лишился бы своего места: Merrill Lynch считается одним из главных пострадавших от ипотечного кризиса банков.
Россия
Удивительно, но Россия, считавшаяся после 1998 года одним из самых уязвимых рынков, практически не пострадала от ипотечного кризиса. Единственная забота, которую добавил кризис российским корпорациям - поиск денег для развития. Раньше, если нужно было профинансировать сделку, отечественные компании просто брали кредиты на Западе. Однако в 2007 году в Европе и США деньги кончились. Российские бизнесмены сначала поволновались, но потом обнаружили, что в стране есть свои, отечественные банки, и постепенно начали брать деньги у них.
В свою очередь, российские госбанки оказались как никогда готовыми к приходу заемщиков. В первой половине года крупнейшие финансовые организации России - Сбербанк и ВТБ - вышли на биржу.
ВТБ сделал это в первый раз, продав акции сразу на РТС, ММВБ и лондонской LSE. Размещение позволило банку привлечь около восьми миллиардов долларов. Но это размещение вряд ли можно назвать успешным - со времени выхода на биржу и до конца года акции банка подешевели на c 0,55 цента до 0,51 цента за штуку.
Сбербанк устраивал размещение не в первый раз, но оно тоже было достаточно любопытным. Никогда еще российская организация не размещала столько акций только на российских биржах. Некоторые трейдеры опасались, что такое количество ценных бумаг уронит рынок, но вышло ровно наоборот - Сбербанк смог привлечь 230 миллиардов рублей, а капитализация банка выросла с 65 до 90 миллиардов долларов за год.
Ипотечный кризис привел и к дополнительному укреплению рубля. Доллар на международном рынке во второй половине 2007 года только дешевел, поэтому многие российские компании вынуждены были перейти или хотя бы заявить о переходе на размещение облигаций в российской валюте.
Конец года
После того как ипотечный кризис на мировом рынке расцвел пышным цветком, почти каждый день торги заканчивались одинаково. Евро непрерывно дорожал по отношению к доллару, контракты на поставку нефти и золота брали рекорд за рекордом. В итоге нефть чуть-чуть не дотянула до "рекорда рекордов" в 100 долларов за баррель, евро - до полутора долларов за евро, а золото - до исторического максимума в 850 долларов за тройскую унцию.
На международных рынках акций в то же время наблюдалась динамика, которую в разнообразных обзорах аналитические компании любят называть "разнонаправленной". Акции сырьевых компаний на фоне рекордных цен на полезные ископаемые, естественно, росли, а ценные бумаги финансового сектора под воздействием ипотечного кризиса, не менее естественно, падали.
Ситуацию усугубило изменение монетарной политики со стороны Федеральной резервной системы США. Заметив признаки стагнации в экономике, монетарные власти США решили срочно влить в финансовую систему дополнительные деньги. Сделать это можно было только одним способом - понизив ставку рефинансирования.
График индекса РТС за год, с сайта биржи
В итоге это и произошло, причем трижды - ФРС США сначала снизила показатель на полпроцента, потом еще на 0,25 процента и затем еще на столько же. Данная мера привела к повышению инфляции в стране, из-за чего вероятность еще одного понижения в ближайшее время сильно упала.
На мировых фондовых рынках резкий рост в начале года был в значительной степени компенсирован падением во второй половине. В итоге Dow Jones прибавил только около 800 пунктов, а британский FTSE-100, по которому традиционно определяют успешность вложений в акции на европейских площадках, - всего на 230 пунктов. Правда, его значение намного меньше - всего шесть с половиной тысяч пунктов против тринадцати, поэтому в процентах разница будет выглядеть не такой уж большой.
В России в декабре фондовые индексы обновили исторические максимумы, но как будто испугались своего повышения. Несколько дней подряд в декабре они падали и в итоге закрылись на следующих отметках: индекс РТС составил на конец года 2290,51 пункта при историческом максимуме в 2360,15 пункта, а ММВБ - 1888,86 пункта при рекорде в 1970,35 пункта.
Автор статьи
Читайте также: